Первую часть можно прочитать здесь.
Наступивший 2020-й — год, когда мы отметим 75-летие Победы в Великой Отечественной войне. А в январе мы вспоминаем даты, связанные с прорывом (18 января) и окончательным снятием (27 января) блокады Ленинграда, в битве за который Кировская земля сыграла одну из важнейших ролей. В связи с этим в рамках просветительского проекта Общественной палаты и Исторического клуба Ленинградской области мы публикуем серию статей, посвященных актуальным проблемам истории Второй мировой и Великой Отечественной войн.
«Величайший в мире фейерверк»
Перечень документальных свидетельств о решении фюрера относительно судьбы Ленинграда можно продолжить. К нему следует добавить директивы Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (ОКВ), относящиеся к лету 1942 года. Они были подготовлены в соответствие с указаниями Гитлера, потребовавшего провести операцию с тем, чтобы на втором ее этапе «овладеть городом и сровнять его с землей».
Первоначально операция получила название «Фойерцаубер» («Волшебный огонь»), а позднее — «Нордлихт» («Северное сияние»). Фюрер потребовал устроить в Ленинграде «величайший в мире фейерверк». В сентябре 1942-го планировалось в течение пяти дней наносить по Ленинграду бомбовые и артиллерийские удары, чтобы превратить его в руины. Для этих целей в район Красногвардейска (Гатчины) было доставлено огромное количество бомб большой мощности (по некоторым сведениям, около 75 тыс. шт.), предназначенных для непрерывных бомбардировок Ленинграда. Дальнобойные орудия, доставленные из Севастополя после его падения в июле 1942-го, были обеспечены сверхнормативными боекомплектами.
Но эти чудовищные планы сорвали советские дивизии, предпринявшие в августе-октябре так называемую 3-ю Синявинскую наступательную операцию по порыву блокады Ленинграда. Операция прошла неудачно, в ней погибло свыше ста тысяч бойцов Красной Армии, но они сумели измотать стратегические резервы противника — армии генерал-фельдмаршала Манштейна, прибывшие из-под Севастополя с целью решительного штурма Ленинграда.
Так о какой сдаче города тут можно говорить, если все официальные германские документы свидетельствуют о том, что фюрером владела лишь одна идея — «стереть Петербург с лица земли»? Но давайте зададимся другим вопросом. А удалось бы в действительности «сберечь сотни тысяч жизней», сдав Ленинград немцам?
Жизнь или смерть?
Анализ директив главного военного командования, записей в журналах боевых действий ГА «Север», а также в дневнике ее командующего Р. фон Лееба позволяет прийти к однозначному выводу: сдача города не гарантировала сохранения жизней ленинградцев, а, наоборот, подвергала население города (2,4 млн человек в 1941 году) неминуемой опасности погибнуть от голода из-за твердого нежелания немецкого командования организовывать продовольственное снабжение гражданского населения.
В случае массовой сдачи жителей врагу, осаждавшему город, их ожидала неминуемая отправка в концлагеря и смерть, подобно тому, как погибли в 1941-1944 годах десятки тысяч жителей в пригородах Ленинграда и военнопленных в полевых концлагерях под Красногвардейском, Тосно, Лугой и т.д.
Вот запись из журнала боевых действий отдела снабжения 18-й армии ГА «Север» от 3 октября 1941 года: «Звонок от начальника штаба 38-го корпуса с вопросом «Что сделано для снабжения гражданского русского населения, начавшего уже голодать?» Ответ: «Начальник отдела снабжения отклонил все готовившиеся мероприятия по снабжению гражданского населения. Каждый эшелон с продовольствием, поступающий из Германии, сокращает продовольственные запасы на родине. Лучше, если у наших солдат будет еда, а русские пусть голодают».
Командование Вермахта, «обеспокоенное» тем, что вид умирающего от голода населения Ленинграда будет производить тягостное впечатление на солдат и подрывать их боевой дух, дало указания руководству ГА «Север»: в случае массового перехода гражданского населения из осажденного города через линию фронта — стрелять.
Фон Лееб был озабочен тем, что его войскам придется стрелять в гражданское население. Об этом судьям международного военного трибунала в Нюрнберге поведал историограф ГА «Север» Хейнемейер. Он пересказал суду содержание телефонного разговора, состоявшегося 27 октября 1941 года между фон Леебом и Гитлером: «Риттер фон Лееб… вновь сделал попытку изменить… решение… не принимать капитуляцию Ленинграда. Фельдмаршал выразил свою озабоченность тем, «что должно произойти, если однажды перед колючей проволокой начнут скапливаться женщины, поднимающие на руках своих детей». Гитлер ответил: «В этом случае будет открыт огонь».
Убедившись в том, что позицию Гитлера в этом вопросе невозможно поколебать, в тот же день, 27 октября 1941 года, в телеграмме командующему 18-й армией генералу Кюхлеру фон Лееб, сославшись на указания Главнокомандующего сухопутными войсками фон Браухича, предложил создать перед немецкими позициями под Ленинградом минные поля, «чтобы избавить войска от непосредственной борьбы с мирным населением».
Из всех процитированных документов становится ясно: германское военно-политическое руководство не собиралось принимать капитуляцию Ленинграда именно из-за того, что не хотело обеспечивать его население продовольствием.
Для тех же, кто еще остался не убежденным, приведем свидетельства о том, какая участь ожидала ленинградцев в случае сдачи города фашистам. Это свидетельства из дневника Лидии Осиповой, проживавшей в первую блокадную зиму в Царском Селе (Пушкине). Вот несколько цитат из ее дневника, относящихся к декабрю 1941-го:
«24 декабря. Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25... По последней переписи управы… осталось восемь с чем-то тысяч. Всё остальное вымерло…
27 декабря. По улицам ездят подводы и собирают по домам мертвецов. Их складывают в противовоздушные щели. Говорят, что вся дорога до Гатчины с обеих сторон уложена трупами. Эти несчастные собрали свое последнее барахлишко и пошли менять на еду. По дороге кто из них присел отдохнуть, тот уже не встал…
Обезумевшие от голода старики из Дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего военными силами нашего участка и какими-то путями эту просьбу ему переслали. В ней значилось: «Просим разрешения употреблять в пищу умерших в нашем доме стариков».
Теперь вы понимаете, какую судьбу уготовили бы ленинградцам политиканы из «Дождя», если бы машина времени занесла их в 1941 год, в осажденный Ленинград и наделила бы полномочиями принимать решения о капитуляции?!
Возможные последствия сдачи Ленинграда
Авторы злополучного социологического опроса, по своему невежеству или злому умыслу, умолчали о том, что сдача Ленинграда по своим военным, экономическим и геополитическим последствиям означала поражение в войне не только для СССР, но для всей антигитлеровской коалиции.
Гипотетически можно выстроить следующую цепочку событий этой катастрофы:
1. Сдача Ленинграда предоставляла врагу возможность соединения с финскими войсками в районе реки Свири, а также переброски на московское направление высвободившихся моторизованных дивизий ГА «Север», что неминуемо привело бы к падению Москвы. В ноябре 1941 года немецкие войска стояли в 25 километрах от Москвы; их мотоциклетные разведгруппы в двадцатых числах ноября даже совершали вылазки к каналу Москва — Волга. Неслучайно все правительственные учреждения (кроме Ставки Верховного Главнокомандования во главе со Сталиным) еще в середине октября были срочно эвакуированы из Москвы в Куйбышев. В те дни даже у самого Сталина были сомнения в возможности удержать Москву. О его тревожном ночном звонке по этому поводу поведал Г.К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления». Тогда даже одна-две свежие танковые дивизии врага могли решить исход московского сражения в пользу немцев. Но беспрестанные атаки стрелковых полков на Невском пятачке в сентябре-октябре, а также трех коммунистических батальонов в ноябре 1941-го с целью прорыва так называемого «бутылочного горлышка» и соединения с войсками 54-й армии, наступавшей от Волхова, не позволяли немецкому командованию высвободить из-под Ленинграда и перебросить к Москве ни одной механизированной дивизии.
2. Возможное падение столицы как крупного экономического и оборонного центра с ее военно-стратегическим и морально-политическим значением для страны спровоцировало бы не только более активные действия финской армии, но и вступление на стороне Германии в войну против СССР Японии, Турции и Испании.
3. Сдача Ленинграда создала бы условия для беспрепятственного захвата высвободившимся немецкими и финскими войсками незамерзающих Мурманского и Архангельского морских портов и срыва поставок в СССР по ленд-лизу самолетов, пушек, продовольствия, автомобилей и остро необходимых стратегических материалов. Без них в те дни, когда эвакуированные на восток советские заводы только начинали разворачивать массовое производство вооружений, Красная Армия могла попасть в крайне тяжелое положение.
4. Всё это вместе взятое неминуемо привело бы к сдаче Горького как центра автомобилестроения, а также стоящего на Волге Сталинграда, защищавшего эту стратегическую водную коммуникацию, и захвату бакинских нефтепромыслов, обеспечивавших до 80% потребностей Красной Армии в бензине и 90% моторных масел.
Таким образом, сдача Ленинграда позволила бы Германии реализовать главную цель операции «Барбаросса» — создать «заградительный барьер против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск». А последствием возможного поражения СССР стало бы невступление США в войну на стороне Антигитлеровской коалиции, поражение Англии и установление Гитлером реального мирового господства!
Руководитель Ассоциации историков блокады и битвы за Ленинград Ю.И. Колосов в интервью, посвященном блокаде, сказал: «Я помню, что в 1994 году, во время торжеств в честь пятидесятилетия открытия второго фронта, президент Франции Франсуа Миттеран подчеркнул: «Если бы не выстоял Ленинград, пала бы Москва. С ее падением Россия вышла бы из войны. И не было бы нашего сегодняшнего юбилея, потому что сапог немецкого солдата до сих пор топтал бы французскую землю».
Г. А. Москвин, лектор Российского общества «Знание»
(Продолжение следует)
