Мы продолжаем публикацию серии статей под общим названием «История пеллинского проекта Императрицы Екатерины II», в которых читателя ожидают многочисленные подробности и частные истории, имевшие отношение к трагической судьбе проекта екатерининской эпохи, который, по единодушному мнению отечественных историков архитектуры, не уступал дворцам римских цезарей и, если бы он был реализован, то «вошёл в историю зодчества как одно из крупнейших произведений русского классицизма».

ОБАЯТЕЛЬНЫЙ ВЕНЕСУЭЛЕЦ

Франсиско де Миранда (1750-1816), один из будущих героев латиноамериканского национально-освободительного движения от испанского господства, путешествуя по Европе, в сентябре 1786 года прибыл в Россию. За время годичного здесь пребывания он проехал в общей сложности свыше 4000 километров, совершив путь из Херсона через Крым, Киев, Москву до Санкт-Петербурга. Обаятельный тридцатишестилетний венесуэлец, благодаря феноменальной харизме, обладал замечательным даром легко и быстро сближаться с людьми, находить с ними общий язык и завоевывать симпатии. Поэтому круг его русских друзей и знакомых был исключительно велик и разнообразен. Любезно он был принят и Императрицей Екатериной II. Вероятно, личные качества венесуэльца: его образованность, любознательность, наблюдательность, глубокий ум и ярко выраженное чувство собственного достоинства вызвали к нему интерес Императрицы. 

Франсиско де Миранда (1750-1816)
 

Перед отъездом из Петербурга он был пожалован монаршими милостями. Ему были вручены циркулярные письма Ее Величества дипломатическим представителям России в европейских государствах с предписанием оказывать подателю содействие, а также даровано право носить мундир полковника Екатеринославского кирасирского полка, шефом которого был сам Г.А. Потемкин и вручены векселя и наличные деньги на сумму 15 тысяч рублей.

ДНЕВНИК ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Находясь в Петербурге, Миранда посетил Гатчину и Царское Село, Выборг и Кронштадт, Петергоф и Ораниенбаум. В августе 1787 года по пути в Шлиссельбург он получил возможность осмотреть и Пеллу, где как раз в это время интенсивно велись строительные работы по возведению новой императорской загородной резиденции. Впечатления от посещения Пеллы и ее окрестностей нашли свое отражение на страницах удивительного дневника, который Миранда скрупулезно вел в течение почти 40 лет. Дневниковые записи, связанные с его пребыванием в России, составляют примерно 300 книжных страниц убористого шрифта в 16-томном издании его архива, которое было опубликовано в Каракасе в 1981-1982 годах. Одна из этих страниц имеет непосредственное отношение к Пелле. В русском полном переводе с испанского дневниковые записи Франсиско де Миранда, посвященные его путешествию по Российской Империи, впервые были опубликованы в 2001 году. Эти дневниковые записи позволяют совместно с их автором совершить путешествие во времени и глазами иностранца наблюдать окрестности невских порогов, где как «Феникс» воздвигался дворец «Северной Семирамиды». (Этим именем в личной переписке с Екатериной II называл ее французский философ Вольтер — прим. автора). 

Маршрут путешествия Франсиско де Миранда по Российской Империи

ПО СТРАНИЦАМ ВОСПОМИНАНИЙ

Итак, получив накануне разрешение Императрицы на посещение ее мызы Пелла, во вторник 11 августа Франциско де Миранда в компании своих новых друзей отправился в путь. В одиннадцать утра они заняли места в экипаже, и шестерка лошадей помчала его по дороге вдоль левого берега Невы, предоставляя взору путешественников все новые и новые прекрасные виды. Однако не обошлось без приключений. Из-за прошедшего недавно дождя дорога была тяжелой и где-то на полпути заметили, что одно из колес вот-вот сломается. В селе Рыбацком нашли кузнеца, которому потребовался час на его починку. 
«Около трех сели в карету и в половине пятого прибыли в Пеллу. Пошли осматривать старинный деревянный дом Неплюева, купленный у него Императрицей. Зашли сначала в большую беседку и на террасу над рекой, затем в дом, расположенный на возвышенности, откуда открывается прекрасный вид на водную гладь в месте впадения Тосны в Неву. Комнаты обставлены так, как было при прежнем хозяине. Сверху, из бельведера, взору предстает не менее изумительная и широкая панорама: хорошо видны дом и сад Волконских, живописно раскинувшийся в устье Тосны. (Здесь допущена ошибка, возможно, переводчика. Как сообщают «Краткие экономические примечания Шлиссельбургского уезда за 1791 год» имение при устье реки Тосны на тот момент представляло собой общее владение полковника Федора Федоровича и его брата гвардии капитана Ильи Федоровича Вадковских. При оном действительно был господский дом и сад, а также кирпичный завод — прим. автора). Вверх по Неве в Островках и Петрушино были видны «находящиеся наверху у водопада» дома князя Потемкина и Нарышкина.
Далее «мы пошли перекусить к одному местному трактирщику, где с отменным аппетитом съели привезенный с собою кусок окорока, добавив к нему предложенные хозяином яйца, и с удовольствием выпили портера. Закончив, отправились посмотреть, как продвигается строительство дворца, значительная часть которого уже подведена под крышу, но, вероятно, в полном великолепии он предстанет лишь года через два. 
В одной из комнат старого дома видели макет, дающий ясное представление о будущем сооружении. Двадцать пять строений, соединенных удобными крытыми галереями, составляют этот, как мне кажется, огромнейший в мире дворец, по размерам близкий к античным термам. Большой зал, занимающий все первое здание, наверное, самый грандиозный из всех известных, во всяком случае, зал в термах Диоклетиана, служивший храмом, и римский Пантеон много меньше. Его пропорции, как и дворца в целом, прекрасны, а весь ансамбль на расстоянии выглядит великолепно.
Мы поднялись на крышу, чтобы лучше рассмотреть строительные материалы, расположение и прочность построек. Отсюда виден Петербург. Нашли, что кирпич, хотя его и считают лучшим, неважный, а вот гранит, который идет на фундамент, очень хороший, белый с мелкими черными зернами, специально отобранный и прекрасно обработанный. Артельщик сказал, что за укладку тысячи кирпичей каменщику платят два с половиной рубля, вот почему подобные работы осуществляются здесь с такой легкостью.
Затем прогулялись по берегу реки — какая-то обнаженная женщина, выходившая из воды, лишь засмеялась при виде нас — до водопадов, видели несколько лодок с парусами, а также следы канала, который Петр I велел вырыть, чтобы удобнее было проходить судам, снабжающим его любимый Петербург, и право, не знаю, почему он не продолжил работы после завершения крупного Ладожского канала, построенного с той же целью. По пути нам попались гранитные глыбы с какими-то слоями совсем другого цвета и состава, созданные самой природой и называемые здесь «связующая порода».
Потом сели в карету и поехали за пять верст в дом Нарышкина, который передал со мной письмо своему дворецкому. Там оказалась его прелестная жена, она очень любезно предложила нам чай с замечательными сливками и молоком. Позже вернулся с охоты муж с двумя дюжинами птиц, подстреленных им часа за три, и все же недовольный тем, что дичи сегодня маловато. Он немедленно, как сумел, приготовил нам постели, поскольку вообще здесь это не принято, однако двух покрывал и простынь не хватило, у бедных хозяев просто больше не нашлось, так что мой полушубок оказался очень кстати. Усадьба, подаренная Нарышкину императрицей в селении под названием Петрушкин, живописно расположена на высоком берегу Невы, напротив дома князя Потемкина, а меж двумя берегами находится маленький островок. В десять часов в очень хорошем настроении пошли спать».

В КРЕПОСТИ

Утром путешественники, выпив кофе, в шесть часов отправились в Шлиссельбург, который находится в 22-х верстах. «В восемь въехали в город, похожий на большую деревню, приблизились к огромному Ладожскому озеру, и там близ места, где берет начало Нева, стояли на якоре около сотни судов. Погуляли немного по берегу, встретили рыбака, который хотел продать нам великолепную рыбу, но по баснословной цене.
Вскоре прибыла шлюпка коменданта этой крепости, или государственной тюрьмы, расположенной прямо посреди реки, в том месте, где она вытекает из Ладоги, и отвезла нас туда». Комендант, бригадир Зиглер, немец по происхождению провел путешественников по крепости, показал камеры для заключенных, рассказал об условиях их содержания и напоследок угостил испанской десертной малагой. «Мы ушли, только когда все осмотрели, и комендант проводил нас до самого выхода. Какие же грустные мысли навевают подобные места! Я был удручен и долго еще пребывал в печали». Затем на шлюпке проплыли мимо шлюзов Ладожского канала, соединенных с Невой.

Франсиско де Миранда «Путешествие по Российской Империи»; пер. с исп. М.С. Альперович, В.А. Капанадзе, Е.Ф. Толстой. М.: Наука: Интерпериодика, 2001.

В ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

На берегу «мы сели в карету и поехали в Петрушкин, куда и прибыли в два часа…. С удовольствием пообедали яйцами и вкуснейшим молоком, но, когда в половине четвертого мы закончили, появились госпожа Гатри и барышня Голуа, которые привезли из Петербурга вкусную еду, и мы продолжили свою трапезу…Потом взяли шлюпку и отправились все вместе на другой берег посмотреть дом князя Потемкина, в котором он, как дитя, постоянно что-то переделывает. Я по обыкновению поднялся в бельведер и полюбовался очередным чудесным видом. Вернулись в прекрасном настроении». Сели в экипажи и тронулись в обратный путь… в половине одиннадцатого уже были в Петербурге. 


Памятник Франсиско де Миранда на Аллее дипломатов в парке 300-летия Санкт-Петербурга.

7(18) сентября 1787 года Франсиско де Миранда, отплыв на корабле из Кронштадта в Стокгольм, покинул пределы Российской Империи. Но память о пребывании легендарного венесуэльца в Петербурге сохранилась на страницах его замечательных дневниковых записей и в памятнике ему посвященном на Аллее дипломатов в парке 300-летия Санкт-Петербурга. Скульптура этого памятника в марте 2012 года была передана в дар Санкт-Петербургу президентом Венесуэлы Уго Чавесом. 

Продолжение следует…
Юрий Егоров

Примечание: при подготовке данной статьи использованы материалы из книги Франсиско де Миранда «Путешествие по Российской Империи»; пер. с исп. М.С. Альперович, В.А. Капанадзе, Е.Ф. Толстой. М.: Наука: Интерпериодика, 2001. 362 с.