История забывчивых не прощает

Самыми беззащитными в годы Второй мировой войны были дети – узники концлагерей и гетто. Они гибли в газовых камерах и на тяжелых работах, их расстреливали, на них натравливали собак, над ними ставили бесчеловечные опыты. В восьми томах Нюрнбергского процесса, среди материалов, описывающих зверства фашизма, идет речь о преступлениях, свидетели которых сегодня – представители старших поколений. В числе прочих – Татьяна Алексеевна Суренкова, пережившая плен и точно знающая, насколько страшен фашизм.

Конвоиры, собаки, кнуты

Родилась Таня в деревне Сковроньково Великолукского края (ныне – Себежский район Псковской области). У мамы – Валентины Терентьевны и отца – Алексея Васильевича Балыковых детей было трое, кроме нее – брат Володя и Сестра Вера.

Володя был старшим, 1931 года рождения, она – средней, 1933-го (родилась 13июня), а Вера – 1941-го – к началу войны ей не исполнилось и года.

«Помню, когда начали бомбить, к нам соседка зашла с маленькой дочкой. Снаряд разорвался, девочка на наших глазах погибла, – вспоминает Татьяна Алексеевна первые дни войны. – Я рядом сидела, ни жива, ни мертва, меня кровью облило. Батя тогда сказал: «Надо в лес уходить». Далеко уйти не удалось – попали в плен».

В годы Великой Отечественной войны, большая часть Псковщины была оккупирована немецко-фашистскими войсками (в 1941—1944 годах) или находилась в полосе партизанской борьбы. В этих местах действовали партизанские отряды и бригады. Людей тысячами отправляли в концлагеря.

«Нас погрузили в вагоны и повезли в Германию, – вспоминает Валентина Алексеевна. – В дороге поезд бомбили… Дальше – лагерь, конвоиры, собаки, побои. Индустрия уничтожения людей в те страшные годы работала бесперебойно… Как-то мы с одной девчонкой решили убежать за пределы лагеря, нас задержали… Бывало упадешь, кнутом отходят… Трудно вспоминать. После освобождения нас из концлагеря отвезли в Берлин». Он был сильно разрушен. Весна, солнце, все радуются Победе. Мы видели, как там выступали знаменитые комики тех лет Штепсель и Тарапунька – артисты Ефим Березин (Штепсель) и Юрий Тимошенко.

Многие думают, что появился этот комический дуэт уже после войны. На самом деле, намного раньше – еще во время войны. Они окончили в сорок первом году Киевский театральный институт. Были призваны на фронт и зачислены в Ансамбль песни и танца Юго-Западного фронта. Тогда Березин выступал в образе повара Скалкина, а Тимошенко – банщика Мочалкина. Сохранилась магнитная запись заместителя начальника связи 1-го Белорусского фронта, сделанная в весеннем Берлине 1945-го буквально через несколько дней после его взятия.

На Родину их доставляли в товарных вагонах. Кормили супом – маленькие брикетики сухой смеси растворяли в консервной банке, и это суп им казался очень вкусным…

«Было трудно, но главное, страна победила, и мы на свободе. Долгое время считали отца погибшим – он воевал, начиная с финской войны. Его друг сказал, что папа не вышел из окружения подо Львовом, но выяснилось, что в бою выжил, но также, как близкие, оказался в плену, – рассказывает Татьяна Алексеевна. – После освобождения из неволи вернулся домой… Так уж сложилось, что жил он на белом свете, куда меньше мамы. Она прожила 94 года. Крепкой была, нам, помню, и в солидном возрасте по два ведра молока за 12 километров от дома носила».

Война и необходимость помогать семье помешала ей получить образование. Закончила пять классов и работала. «Приходилось даже на тракторе землю пахать, мне это нравилось, – смеётся. – Паспортов тогда людям в деревнях не давали. Потом работала на лесозаготовках, дрова рубила, опилки носила – только там получила паспорт. А еще на стройке в Кировске «ворочала кирпичи» по комсомольской путевке, а потом на заводе «Ладога», который военную продукцию выпускал…»

О самом страшном

Военные историки подсчитали, что в общей сложности на территории Германии и оккупированных ею стран действовало более 14 тысяч концлагерей, и через эти лагеря смерти прошли более 20 миллионов узников. Примерно 12 миллионам не суждено было дожить до своего освобождения (среди них – около 2 миллионов детей).

Но, слава богу, не осуществились гитлеровские планы об «отборе слоя новых господ, чуждого морали и жалости», об «истреблении 11 млн. евреев, всех цыган, десятков миллионов славян, выселение 75% населения СССР в Сибирь, уничтожение деятелей науки, культуры, политических противников, германизация нордической расы (датчан, фламандцев, голландцев, норвежцев) и значительной части детей оккупированных стран».

На Нюрнбергском процессе речь, в частности, шла о «многочисленных актах расследований, в которых отмечалось не только состояние крайнего физического истощения жертв немецко-фашистских зверств, но и состояние тяжкой душевной депрессии у тех людей, которые в силу тех или иных случайностей вырвались из фашистского ада».

«Длительное время требовалось для того, чтобы люди, сделавшиеся жертвами германского фашизма, вновь вернулись к привычному кругу понятий и действий, к гуманным правилам человеческого общежития. Этот момент трудно выразить юридическими формулами», – гласит заключение международных экспертов…

После войны бывшие узники концлагерей предпочитали удалять номер хирургическим способом и не рассказывать о своем прошлом, ведь советская власть считала, что военнопленных нет, есть только предатели…

«Духовный кризис неизбежно влечет за собой все остальные: политический, социальный, экономический, общественный и даже демографический», – считает настоятель петербургского храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», собора Успения Божией Матери (Кировский район Ленобласти, село Лезье-Сологубовка), благочинный Кировского округа Санкт-Петербургской епархии, протоиерей Вячеслав Харинов (в народе его называют «батюшка-байкер», он ежегодно вместе с байкерами участвует в патриотических акциях: таких, как «Свеча Памяти», «Мир и Память», «Защита Колобанова», «Ленинградская Хатынь» (поклонение местам сожженных в годы оккупации деревень Ленинградской области) и т.д.

«Не допустить духовного кризиса как раз и помогают и представители «уходящего» поколения – люди, пережившие войну, – считает депутат, представляющий в областном парламенте Кировский район 47-го региона, в котором сейчас насчитывается 355 бывших малолетних пленников концлагерей, инициатор проекта «Узники фашизма: непокоренные, вопреки всему» Вадим Малык. – В годы войны они оказались в фашистских застенках. А позже долгие годы испытывали моральные страдания оттого, что пребывание в концлагере считалось в СССР преступлением. Им есть, о чем вспомнить и что рассказать. Они не хотят, чтобы их «перечеркнутое детство» для кого-то когда-либо повторилось, потому что отлично знают, что история забывчивых не прощает».

Татьяна Алексеевна Суренкова вырастила дочку, у нее две внучки и правнук – второклассник Дима. «К несчастью, сегодняшние дети о войне знают очень мало, – разводит она руками. – Как-то рассказывала правнуку о том, что мы пережили, а он мне: «А я бы взял пистолет, и всех врагов расстрелял». Может, и хорошо, что самого страшного наши внуки и правнуки не знают. Но понимаю, что нам – фактически последнему поколению свидетелей надо, пока мы живы, рассказывать о том, что такое война».

Евгения Дылева