Поводом для очередных записок краеведа послужили события, связанные с одним из эпизодов отечественной истории — тайной встречей императрицы Екатерины II с «секретным узником», наследником российского престола Иоанном Антоновичем. Этот эпизод стал известен благодаря роману «Мирович» писателя Григория Петровича Данилевского.
Секретный узник Иоанн Антонович
Среди многочисленных реформ Петра I была и та, которая изменила сложившуюся традицию престолонаследия в государстве. Указом от 5 февраля 1722 года был принят «Устав о наследии престола», согласно которому, отменялся древний обычай передачи монаршей власти прямым потомкам по нисходящей мужской линии и монарху предоставлялось право назначать преемника по собственной воле. «Заблагорассудили мы сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оной хочет, тому и определит наследство».
Бездетная и тяжело больная императрица Анна Иоанновна, пользуясь этим правом, манифестом от 5 октября 1740 года назначила законным наследником «Всероссийского императорского престола» любезнейшего внука, сына родной племянницы, принца Иоанна Антоновича.
У сводного брата Петра I царя Иоанна Алексеевича (1666–1696) и царицы Прасковьи Фёдоровны Салтыковой (1664–1723) было пять дочерей: Мария (1689–1692), Феодосия (1690–1691), Екатерина (1691–1733), Анна (1693–1740) и Прасковья (1694–1731). Мария и Феодосия умерли во младенчестве. Когда в 1696 году от сильной простуды умер их отец — он промочил ноги во время рождественского крестного хода, — царица Прасковья осталась одна с тремя дочками-малютками. И Петр I, став единодержавным государем, не оставил своих племянниц без внимания. Когда пришло время, соблюдая государственный интерес, он выдал замуж в ноябре 1710 года принцессу Анну за герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма, а затем в апреле 1716-го принцессу Екатерину за герцога Мекленбург-Шверинского Карла-Леопольда.
К несчастью, жизнь обеих принцесс в замужестве сложилась неудачно. Анна овдовела спустя два с половиной месяца после свадьбы. Едва выехав из Петербурга в свои владения, Фридрих-Вильгельм скончался на Дудергофской мызе. Ходили слухи, что герцог умер от невоздержанности в употреблении спиртного, так как накануне позволил себе состязаться в искусстве пития с самим царем Петром. Тем не менее, по воле царя, Анна все-таки отправилась в Курляндию, откуда в 1730 году после смерти Петра II Верховным тайным советом была приглашена на российский престол.
Не сложились отношения с супругом и у Екатерины. Не выдержав его жестокого и грубого обращения, она в августе 1722 года вместе с четырехлетней дочерью вернулась в Россию и, хотя формального развода не было, больше с Карлом-Леопольдом не виделась. В России девочку крестили в православие и назвали Анной Леопольдовной. После смерти бабушки, царицы Прасковьи, в октябре 1723-го и матери, герцогини Екатерины Иоанновны, в мае 1733-го заботу о принцессе Анне взяла на себя тетушка, императрица Анна Иоанновна. В июле 1739 года она выдала ее замуж за племянника австрийской императрицы Елизаветы, принца Антона Ульриха, герцога Брауншвейг-Люнебургского.
Через тринадцать месяцев Анна Леопольдовна родила мальчика, названного в честь его прадеда Иваном. Рождение сына у молодой четы, конечно, обрадовало императрицу. Покой династии был обеспечен. Теперь можно было спокойно править несчетное число лет. Но вдруг резко обострилась давно мучившая ее почечнокаменная болезнь. Страдая от болей, императрица слегла в постель. Вполне осознавая драматизм возникшей ситуации, 5 октября она подписала манифест о назначении «внука нашего принца Иоанна» наследником русского престола.
Спустя две недели, 17 октября, императрица «почила в Бозе», и наследный великий князь Иоанн Антонович, которому отроду пошел лишь третий месяц, был объявлен «государем Иоанном Третьим, императором и самодержцем Всероссийским». (В истории он известен также как Иоанн VI. Это стало возможным, если вести счет, начиная с великого князя московского Ивана I Калиты. В официальных же случаях младенца-императора называли Иоанном III, поскольку счет вели, начиная с первого русской царя Ивана Грозного. В литературе же столь юный государь чаще всего фигурирует как Иоанн Антонович.)
Согласно завещанию императрицы при малолетнем самодержце до достижения им семнадцатилетия был определен регентом герцог Курляндский Эрнст Бирон, который должен был иметь попечение как о государе, так и об управлении страной от его имени. Но регентство Бирона продолжалось всего три недели. В ночь на 9 ноября 1740 года с ведома принцессы Анны Леопольдовны он был арестован в собственной спальне гвардейцами под началом подполковника Манштейна, адъютанта фельдмаршала Миниха. Позднее Манштейн вспоминал: «Лишь только герцог был арестован, как всем находившимся в Петербурге войскам был отдан приказ стать под ружье и собраться вокруг Зимнего дворца. Принцесса Анна объявила себя великой княгиней и правительницей империи на время малолетства императора. Все присягнули на подданство. Не было никого, кто бы не выражал своей радости по случаю избавления от тирании Бирона». Герцог Курляндский же был предан суду и отправлен в ссылку за три тысячи верст от Петербурга, в Пелым.
Однако, как говорится, недолго музыка играла: пришла пора трагической судьбы Брауншвейгского семейства. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года цесаревна Елизавета Петровна приехала в слободу Преображенского полка, где ее уже ждали, и обратилась к солдатам гренадерской роты: «Други мои! Как вы служили отцу моему, то в нынешнем случае и мне послужите верностью вашею!» В ответ на честолюбивый призыв дружно прозвучало гвардейское: «Рады все положить души наши за ваше величество и Отечество наше!» Затем ведомые цесаревной солдаты явились в Зимний дворец, арестовали Анну Леопольдовну и вместе со всем семейством вывезли. Утром был объявлен манифест о вступлении на престол императрицы Елизаветы Петровны. Вызванные и построенные у Зимнего дворца полки принесли присягу, а новоявленная императрица под приветственные крики солдат и толпы горожан, залпы салютов с бастионов Адмиралтейской и Петропавловской крепостей торжественно и чинно проследовала в свою резиденцию. Всё было красиво и величественно.
Однако сразу же после успешного переворота возник вопрос о том, что делать с младенцем-императором и его семьей. Ответа на него ни у новой императрицы, ни у ее окружения не было. Разумеется, сам по себе младенец-император был неопасен, но его именем могли воспользоваться разные персоны как в России, так и за границей.
Манифестом от 28 ноября всенародно было объявлено повеление «не желая никаких им причинить огорчений с надлежащею им честью и с достойным удовольствием» отправить всех в их отечество, то есть выслать за границу. 29 ноября в два часа ночи Брауншвейгское семейство в сопровождении многочисленного конвоя и с надеждой на спокойное будущее выехало из Петербурга. Путь лежал через Нарву, Дерп, Ригу, Митаву и далее, как им казалось, за границу. Но, добравшись до Риги, они задержались там почти на год, и тогда стало понятно, что императрица отказалась от первоначальных планов выслать несчастную семью за границу. Затем их еще не раз перевозили с одного места на другое, пока в августе 1744 года, наконец, не было принято окончательное решение: Брауншвейгское семейство тайно спрятать от посторонних глаз в Соловецком монастыре. Одновременно секретным указом было велено отнять у родителей четырехлетнего экс-императора Иоанна, назвать его Григорием и передать капитану Миллеру, которому вместе с ребенком ехать без промедления на север. Так началась одиссея несчастного Иоанна Антоновича, ставшего на долгие годы — вплоть до его трагической смерти — «секретным узником».
Но вовремя прибыть к берегу Белого моря из-за размытых дорог не получилось. Навигация закончилась, и пришлось остановиться в Холмогорах, небольшом городке на Северной Двине, выше Архангельска. Арестантов поселили в пустовавшем доме покойного холмогорского архиерея. Никто тогда даже не мог предположить, что этот дом на долгие годы станет для Брауншвейгской семьи тюрьмой. Там же, тайно от родителей, был поселен и «секретный узник Григорий». Его комната в изолированной части дома была устроена так, что никто кроме Миллера и его слуги пройти туда не мог.
В 1755 году Тайной канцелярии стало известно о планах прусского короля Фридриха II организовать побег Иоанна Антоновича и его родных, поэтому во избежание рисков охране было строго предписано усилить надзор за Брауншвейгским семейством, а сержанту лейб-компании Никите Савину тайно вывезти январской ночью 1756 года пятнадцатилетнего юношу из Холмогор и доставить в Шлиссельбург. Там в заключении он провел остаток своих дней как «безъимянный колодник» и в июле 1764 года при трагических обстоятельствах был лишен жизни…
(продолжение следует)
Юрий Егоров
