Мы продолжаем публикацию серии статей под общим названием «История пеллинского проекта Императрицы Екатерины II», в которых читателя ожидают многочисленные подробности и частные истории, имевшие отношение к трагической судьбе проекта екатерининской эпохи, который, по единодушному мнению отечественных историков архитектуры, не уступал дворцам римских цезарей, и если бы он был реализован, то «вошел в историю зодчества как одно из крупнейших произведений русского классицизма».

ОСОБЫЕ ЗНАКИ ИМПЕРАТОРСКОГО ВНИМАНИЯ

И дела действительно не заставили себя долго ждать. Императрица Екатерина II, в отличие от своего покойного супруга Петра III, не стала откладывать коронацию, которая юридически закрепляла ее на царском троне. По существующей традиции этот торжественный обряд венчания на царство должен был совершаться в Успенском соборе московского кремля.  Поэтому уже на 1 сентября был назначен выезд Императрицы в Москву.  Вместе с ней в первопрестольную должен был отправиться и правительствующий Сенат. На время его отсутствия в столице Именным указом от 19 июля Сенату было велено учредить Сенатскую Контору «и в оной присутствовать сенаторам, а именно: Ивану Ивановичу Неплюеву, Николаю Андреевичу Корфу, Алексею Григорьевичу Жеребцову, Федору Ивановичу Ушакову и Ивану Ивановичу Костюрину». Как следует из Указа, этой Конторе поручалось «над всеми здесь остающимися Присутственными местами, Новгородскую Губернию и Остзейскими Провинциями апелляцию и дела решать по правам и точному разуму законов, что все таковым почитаемо быть иметь, как бы всем Сенатом решенное». Что касается Никиты Ивановича Панина, то, отправляясь с наследником престола на коронацию в Москву, он и на этот раз не оставил без поддержки своего зятя.  Через кабинет-секретаря Теплова передал Императрице записку с просьбой оказать Неплюеву особые знаки императорского внимания, назначив его старшим в Сенатской Конторе. В записке речь шла о том, что «… Старший сенатор Неплюев по бедности своей не имеет здесь такого дома, где б пристойно жить мог; да к тому же, яко главному в городе, надлежит ему иметь караул, как для чести, так и для случающихся надобностей. Не меньше — должен он принимать у себя в доме знатных чужестранных проезжающих и праздновать торжественные дни, — того ради не соизволено ли будет указать ему по прежним примерам переехать жить в деревянный Зимний дворец, в покои, где жил граф Разумовский, или в которые другие, и иметь караул в рассуждении дворца от оставшегося гвардии батальона, а на стол определить по 500 рублей на месяц», а также «пристойно б было, если бы Всевысочайше соизволено при самом отъезде пожаловать голубую ленту ему, Неплюеву, чем публика, следовательно, и общее послушание к нему в респект приведены будут».

Вигилиус Эриксен. "Шествие на Петергоф" 1762. (Конный портрет Екатерины Великой в форме лейб-гвардии на коне Брильянте). Коллекция Большого Петергофского дворца

Императрица исполнила это представление графа Панина и в самый день   отъезда из Петербурга, 1 сентября 1762 года, пожаловала Неплюеву орден святого Апостола Андрея Первозванного и вручила ему указ о назначении старшим сенатором в Сенатской Конторе. В указе в частности сообщалось,  что «вам, как старшему из назначенных в Сенатскую Контору сенаторов, препоручаем сверх того главное попечение о сохранении доброго порядка в сем столичном городе, высочайше при том повелевая, чтобы вы о всех оставшихся в Санкт-Петербурге разных командах имели сведение и, принимая от них репорты, командирам их на всякие внезапные приключения и происшествия давали свои наставления… Но чтобы вы, будучи главным в городе командиром, не имели недостатка в содержании по характеру вашему благопристойного стола… повелеваем вам получать из нашей Статс-конторы на стол ваш, пока мы в отсутствии пробудем, по пятисот рублей на месяц. И оное время жить вам в летнем деревянном нашем дворце, в крайнем флигеле со стороны покоев любезнейшего сына нашего, в котором и пристойный караул нашей гвардии под ведомством вашим находиться будет». По этому поводу для публики сообщение было объявлено 6 сентября в Санкт-Петербургских ведомостях. 

ВЫСОКОЕ ДОВЕРИЕ

После коронационных торжеств императорский двор еще без малого восемь месяцев оставался в Москве. Во второй половине мая, прежде чем вернуться в Петербург, Императрица совершила двухнедельное путешествие в Ростов Великий и Ярославль.  И все это время Неплюев, как опытный администратор, успешно исполнял возложенную на него ответственную миссию по поддержанию порядка в столице. 28 июня 1763 года состоялась торжественная церемония въезда Екатерины II в Петербург. Неплюев, как Главноначальствующий, под колокольный звон и пушечную пальбу встречал Императрицу за городом у Обухова моста через Фонтанку. 

Летний деревянный императорский дворец (фрагмент Аксонометрического плана Санкт-Петербурга 1765–1773 гг. П. Сент-Илера)

Предыдущее правление привело к значительному ухудшению экономического положения страны. Государственная казна была фактически разорена. Новая Императрица понимала, что для исправления ситуации необходимы решительные меры, но какие именно? Желая избежать ошибочных решений, она обращается к уважаемым ею сенаторам, обладающим умом, знаниями и опытом, чтобы получить полезные рекомендации. 25 июля 1763 года сенатор Неплюев  получил письмо Екатерины II с извещением о ее намерении «...учредить Комиссию для рассмотрения коммерции» и всего, что «до финанции касается» и желанием, чтобы вы (Неплюев) «подали мне письменно, и для единственного моего известия, ваше мнение, как вы думаете, что служить может к инструкции для той комиссии».
Неплюев не стал медлить с ответом, и спустя пять дней уже была готова записка, в которой он сделал ряд конструктивных предложений по развитию торговли и увеличению государственных доходов. Для рассмотрения коммерции Российского государства именным указом от 8 декабря 1763 года Императрица под своим собственным руководством наконец учредила специальную Комиссию, в которую были назначены действительные тайные советники Неплюев, князь Шаховской и граф Миних. Перед членами Комиссии была поставлена задача выяснить недостатки российской торговли и принять меры к их устранению. За время своего существования состав Комиссии неоднократно менялся. Неплюев же участвовал в работе Комиссии недолго, всего лишь год, то есть до ноября 1764 года, когда по состоянию здоровья он вышел в отставку. Тем не менее, как отмечал его историограф В.Н. Витевский, будучи отличным знатоком внутренних и внешних торговых операций, в свою бытность он являлся главным руководителем в совещаниях этой Комиссии. Сама же Комиссия просуществовала до самой смерти Екатерины II и была упразднена императором Павлом I указом от 21 декабря 1796 года. 
Летом 1764 года Императрица с ознакомительной целью решила совершить путешествие в свои прибалтийские провинции. В течение месяца планировалось посетить Эстляндию и Лифляндию. Покидая 20 июня Петербург, она, как и в предыдущий раз, своим Именным указом поручила «в сем столичном городе главное попечение о сохранении доброго порядка и совершенной тишины» сенатору И.И. Неплюеву и «на всякие внезапные приключения и происшествия давать свои наставления» командирам «всех оставшихся в нем разных команд». 
Прибалтийские города Нарва и Ревель радушно встречали Императрицу, и довольная Екатерина в переписке делилась своей радостью с Неплюевым. «Здесь весьма мне рады и не знают, что затеять, чтоб показать свое удовольствие. Я звана к рыцарству, а другой день к мещанству, и все поистине с великим усердием». 
Однако путешествие оказалось крайне утомительным «по причине неслыханных песков и больших жаров», когда колеса кареты погружались в песок, и не близкий путь приходилось преодолевать шагом при изнурительной жаре. В какой-то момент это неудобство стало раздражать Императрицу, и не случайно в одном из писем Никите Панину она сетовала на то, что «уже скучно становится так долго таскаться в дороге». 

«ШЛЮССЕЛЬБУРГСКАЯ НЕЛЕПА»

О путевых невзгодах можно было бы позабыть в Риге, где Императрице вновь оказали торжественную встречу. Но все испортило основательно ее потрясшее сообщение Н.И. Панина о трагедии, разыгравшейся в Шлиссельбурге. Там в ночь на 5 июля при попытке освобождения из заточения был убит законный претендент на престол Иоанн Антонович. 

Василий Мирович стоит над телом Ивана VI в Шлиссельбургской крепости. Картина Ивана Творожникова (1884)
 

Сообщение о случившемся Неплюев, как и Императрица, получил от Никиты Панина. Позднее он вспоминал: «Пополуночи в два часа был я разбужен по случаю присланного ко мне из Царского Села от Никиты Ивановича Панина бригадира Савина, через которого он на словах приказал мне следующее, что некто из малороссиян, именем Мирович, дослужившись до офицерства и быв в Шлюссельбургской крепости на карауле, предпринял злодейский умысел сделать возмущение, при коем несчастно рожденный принц Иоанн лишился жизни, и хотя он, Мирович, и его сообщники все переловлены и содержатся под караулом, но потребно взять и в столице по сему случаю должную предосторожность… я в тот же момент послал к себе позвать правящего генерал-прокурорскую должность генерал-майора князя Александра Алексеевича Вяземского… По приезде оного князя сделали мы совет, что публиковать о сем происхождении не было нужды, а за нужное признали уведомить всех команд командиров; а о том, что тот несчастно рожденный принц был в Шлюссельбурге, мы прежде и не ведали, почему и послал я к себе звать князя Александра Михайловича Голицына (генерал-аншеф, командующий войсками, расположенными в Петербурге и его окрестностях), Федора Ивановича Ушакова (сенатор, подполковник Лейб-Гвардии Преображенского полка), Федора Ивановича Вадковского (подполковник Лейб-Гвардии Семеновского полка), Семена Ивановича Мордвинова (адмирал флота) и Николая Ивановича Чичерина (генерал-полицмейстер Петербурга) и о сем им сообща, рекомендовал, чтоб каждый в своей команде делал примечания о порядке и о спокойствии имел бы попечение». 
Императрица, получив неплюевское сообщение «о состоянии города по сему случаю», осталась довольна сделанными распоряжениями и собственноручно написала благодарственный ответ. «Иван Иванович! Я весьма довольна умными и усердными вашими распоряжениями по шлюссельбургской нелепе…» 
События, произошедшие в Шлиссельбурге, не на шутку встревожили Императрицу. Она полагала, что Мирович не одинок и необходимо искать корни заговора в Петербурге. Тем не менее, следствие, несмотря на все старания, сообщников не обнаружило. Мирович чистосердечно во всем признался и был приговорен к смертной казни, которая состоялась 15 сентября на «Обжорном рынке» Петербургской стороны. На следующий день его обезглавленный труп был сожжен вместе с эшафотом. 

В УВОЛЬНЕНИИ ОТ ВСЕХ ВОЕННЫХ И ГРАЖДАНСКИХ ДЕЛ

Неожиданные переживания, связанные с «шлюссельбургской нелепой», окончательно подорвали и без того слабое здоровье Неплюева. Впоследствии он вспоминал: «С самой той минуты, как я Савиным разбужен был, находился я в превеликом беспокойстве… От сего времени почувствовал я вдруг ослабление глаз, так что и в очках уже худо стал видеть и чрез короткое потом время лишился совершенно зрения… Посему против желания моего (ибо намерение мое было служить до конца жизни) принужденным нашелся просить об увольнении меня от всех дел». 

Портрет Генерал-фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, примерно 1774-1775, работа неизвестного автора

В ответ на прошение Неплюева Императрица, высоко оценив все предыдущие его заслуги, 10 ноября 1764 года специальными указами Сенату дозволила «сенатору Неплюеву, по смерть его жить ему свободно от всех военных и гражданских дел там, где он пожелает». Сверх того, она пожаловала Неплюеву «на оплату долгов двадцать тысяч рублей», а также «малороссийские волости — Чеховскую и Ямпольскую со всеми принадлежащими к ним хуторами, деревнями, селами, местечками и принадлежностями в вечное и потомственное владение». 
«В надежде воспользоваться теплейшим климатом», Неплюев вскоре покидает Петербург и отправляется в «новопожалованные» свои малороссийские волости. Летом в Ямполе с Иваном Ивановичем случился «тяжкий болезненный припадок». На счастье, недалеко пребывали командир всей Украины граф Петр Александрович Румянцев со своей супругой графиней Екатериной Михайловной, которые и проявили о Неплюеве заботу. Специальной эстафетой в Петербург сыну Николаю было послано сообщение о болезни отца. По ходатайству сенатора Никиты Панина «Ея Императорское Величество всемилостивейшее пожаловала позволение сыну Ивана Неплюева, статскому советнику и вице-президенту коммерц-коллегии Николаю Неплюеву отлучиться к отцу на срок до будущего января месяца». 
Сын постарался убедить отца вернуться обратно в Петербург и жить вместе с его семьей. На что тот дал согласие, но с условием жить не в городе, а на даче. 8 января 1766 года они вернулись в Петербург. Пробыв несколько дней в доме сына, Иван Иванович, как он сообщал в своих Записках, переехал на дачу, что у Невских порогов, где и жил до сентября. Двадцатого числа того же месяца Иван Иванович уже навсегда покинул столицу и отправился в свои новгородские деревни, в село Поддубье. Там, прожив еще семь лет, 11 ноября 1773 года на восьмидесятом году жизни умер. 

Продолжение следует
Юрий Егоров