Блокада Ленинграда началась 8 сентября 1941-го и продолжалась до 27 января 1944 года. В ней принимали участие несколько стран, но организатором была фашистская Германия. Ленинград являлся важнейшим объектом для захвата, а лично Гитлера очень интересовал легендарный гигант советской тяжелой промышленности — Кировский завод. Несмотря на тяжелейшие условия, наша промышленность не прекращала работу во время войны, а увеличивала выпуск танков, оружия и орудий.

Уже в июле-сентябре 1941 года были сформированы десять дивизий народного ополчения. Рыли окопы — лопат на всех не хватало. А винтовок? Одна — на десять человек! Ополченцам пришлось принимать и первые бои. Жители тех районов области, которые еще не были оккупированы немцами, тоже были заняты на рытье окопов, а также собирали продукты и переправляли их при помощи партизан в осажденный город. Война шла по всей европейской части СССР и на юге страны, но весь мир знал о блокаде Ленинграда и мужестве его жителей.

В первый день войны Ольга Берггольц твердо решила, что останется в городе и начала искать работу. В Дом радио ее направила ответственный секретарь Ленинградского отделения Союза писателей Вера Кетлинская, у которой Ольга спросила, где и чем она могла бы быть полезна. Так О.Ф. Берггольц стала сотрудницей литературно-драматической редакции, а после первых же выступлений превратилась в «нашу Олю», как называли ее ленинградцы. Магнитофонов в то время не было, запись велась на восковые диски, тембр голоса искажался, однако голоса писателя Всеволода Вишневского и Ольги Берггольц люди узнавали безошибочно.

Первый год блокады был особенно тяжелым: небывалый холод, воющее небо, дрожь земли, ломтик хлеба… Ольга Фёдоровна вспоминала, в каких условиях трудилась творческая интеллигенция, чтобы поднять дух и укрепить жизненные силы ленинградцев.

Здесь, как в бреду, всё было смещено:

здесь умирали, стряпали и ели,

а те, кто мог еще

вставать с постелей,

пораньше утром,

растемнив окно,

в кружок усевшись,

перьями скрипели.

Отсюда передачи шли на город —

стихи, и сводки,

и о хлебе весть.

Здесь жили дикторы и репортеры,

поэт, артистки…

Всех не перечесть.

За выступлениями Ольги Берггольц следили и те ленинградцы, кто находился в эвакуации. Они присылали ей письма с благодарностью. В Лондоне один из приёмников премьер-министра Великобритании был настроен на ленинградскую волну. Уинстон Черчилль слушал голос Ольги Фёдоровны, который приковывал к себе внимание интонацией, прямым смыслом сказанных слов и… мужеством.

Это была война на выживание. Всё было: мародерство, воровство, спекуляция... Но враг — ни внешний, ни внутренний — не убил в людях любовь и волю к жизни. По инициативе комсомолок в Ленинграде было создано бытовое движение. Девушки ходили по квартирам, помогали ослабленным людям: вставляли выбитые стекла, лечили дистрофиков. Тысячи людей стали огородниками, стекольщиками, трубочистами, водопроводчиками. На миллион ленинградцев было всего сто человек руководящего состава (правительства).

На одежде многих блокадников можно было увидеть маленькую жестяную ласточку с письмом в клюве. Ее носили все: мужчины и женщины, старики и дети. Она означала «Жду хороших вестей!». Это был вызов блокаде, символ связи со страной.

Обо всем этом сообщала по радио Ольга Берггольц. Ее голос спас не одну жизнь, а однажды — и ее саму. В.Кетлинская как-то позвала Ольгу на «шикарный ужин». Писательница разжилась бутылочкой рыбьего жира и сделала лепешки из непонятного месива. На улице обессилившим людям и два квартала пройти было сложно, вот и Ольга споткнулась и упала на занесенный снегом труп. Подняться не могла. Вдруг из громкоговорителя зазвучал ее собственный голос. Ольга подумала, что сошла с ума. Но потом вспомнила, что звучит передача с ее участием, поднялась и пошла от репродуктора к репродуктору. Так ленинградцы передвигались от звука к звуку. Ужин у Веры Кетлинской удался на славу.

Ольга Фёдоровна часто помогала ближним. Так, Анна Ахматова до эвакуации прожила без карточек в блокаду несколько месяцев. Берггольц делилась с собратьями по перу скудным пайком.

Дистрофия свалила Ольгу. Чтобы хоть как-то отвлечь ее от болезни, Берггольц поручили написать ко Дню Красной Армии поэму. Результатом стал «Февральский дневник», который озвучили со сцены. Дистрофия тем временем прогрессировала, и, когда блокада была прорвана, Ольгу Фёдоровну отправили в Москву. Там в столичном радиокомитете Берггольц заявили: «Можно обо всем, но никаких упоминаний о голоде». «Февральский дневник» тоже не разрешили читать по радио, однако москвичи, как и ленинградцы, знали его почти наизусть.

Если звучит радиоголос — значит, немцы не прорвались ни на одну из улиц города. От голоса Ольги Фёдоровны на душе у ленинградцев становилось тепло. Неслучайно именно ее поэтические строки «Никто не забыт и ничто не забыто» высечены на граните памятника на Пискарёвском кладбище. «Гитлеровские спецслужбы занесли поэта Ольгу Берггольц» в «черный список большевиков», которые подлежали уничтожению, как только Ленинград будет покорен. Для ленинградцев же она была символом, легендой, музой, голосом правды.

С. Г. Камышева

По материалам: О. Берггольц «Дневные звезды», М.Ершов «Голос, спасший жизнь»