В начале 1878 года петербургский губернский воинский начальник своим письмом от 9 января уведомил губернатора, «что, по расписанию, составленному штабом округа, из назначенных к водворению в округ турецких военнопленных предположено поместить на мызу Пелло в находящиеся там казармы, шестьсот человек». В связи с этим он предложил «названные казармы тщательно осмотреть и отремонтировать, чтобы казармы эти с мастерскими и карцерами до прибытия военнопленных могли быть переданы из гражданского ведомства в ведение петербургского уездного воинского начальника».
Победоносная для России война с Османской империей 1877–1878 годов была вызвана желанием русской стороны оказать помощь в освобождении христиан балканских государств от османского господства. Жестокость, с которой турки подавляли националистические настроения, вспыхнувшие на Балканах в 1870-х, вызывали сочувствие как в Европе, так и, особенно, в России. Все попытки улучшить положение христиан мирным путем были сорваны нежеланием турок идти на уступки, и тогда в апреле 1877 года Россия объявила Турции войну. Благодаря военным реформам Императора Александра II, русская армия продемонстрировала свое превосходство, одержав ряд важных побед, в результате которых согласно официальным источникам в русском плену оказалось почти 113 тысяч турецких солдат и офицеров.
По решению российских властей, до завершения войны большинство из них следовало удалить от театра военных действий и разместить в пределах Российской империи. Местами содержания были избраны десятки провинциальных городов и местечек. При этом принимались во внимание инфраструктура российских регионов, их транспортные и экономические возможности, а также предполагаемые сферы приложения труда турок. Одним из таких мест содержания турецких военнопленных оказалась и Пелла, где в то время как раз пустовали воинские казармы.
В срочном порядке в Пеллу был командирован чиновник строительного отделения Санкт-Петербургского губернского правления, младший архитектор Фортунатов, который произвел осмотр казарм и составил смету для проведения необходимых исправлений на сумму 566 рублей 79 копеек. Не успели приступить к исправлению казарм согласно заявленной смете, как поступило новое распоряжение: Губернский распорядительный комитет письмом от 9 февраля 1878 года поставил строительное отделение в известность о том, «что прибытие восьмисот турецких военнопленных в Пеллинские казармы по составленному Главным штабом плану передвижения ожидается тремя
партиями: 14 и 16 февраля — по триста и 18 числа — двести человек. Назначенная для надзора за пленными рота 145-го пехотного Новочеркасского полка в составе 117 человек вступит в названные казармы 12 февраля». Поэтому, «принимая в соображение неотложное исправление Пеллинских казарм в наискорейшее время», Губернский распорядительный комитет предложил, чтобы строительное отделение при исправлении казарм сделало и нары, а также распорядилось вставить зимние рамы. «Для исполнения сего немедленно командировать помощника архитектора, обязав его все работы произвести в срок и по мере выполнения работ докладывать начальнику губернии».
Младший архитектор Фортунатов был вновь командирован в Пеллу. Как ему удалось выполнить назначенные работы в столь короткий срок — можно только предполагать. Тем не менее, в своем рапорте он доложил, «что работы по приспособлению деревянных одноэтажных казарм на мызе Пелла для помещения восьмисот турецких пленных окончены 14 февраля, а крестьянину Рожину за выполненную работу уплачено сполна 566 рублей 79 копеек».
Как оказалось впоследствии, этим количеством число прибывших в Пеллу турецких военнопленных не ограничилось. Спустя два месяца, 24 апреля от губернского военного начальника поступило требование разместить в мызе Пелле еще одну партию турецких военнопленных в количестве 282 человек, которых должны были туда перевести из мызы Стрельны и города Нарвы. Поэтому Фортунатову немедленно было поручено «хозяйственным способом в самоскорейшем времени устроить нары во всех свободных помещениях, имеющихся в казармах».
Официальные источники сообщали, что на 1 июля 1878 года в семи военных округах было размещено 66 540 нижних чинов турецких военнопленных, наибольшее их число — 23 388 — в Московском военном округе. В Петербургском военном округе к этому времени находилось 6510 человек, 1082 из них — в Пеллинских казармах.
Появление в российских губерниях многочисленных партий турецких военнопленных вызывало живой и неутихающий интерес обывателей, побуждая их находить приемлемые формы коммуникации с «чужеродцами». На это указывают публикации тех лет.
Одна из них, появившаяся на страницах еженедельного журнала «Всемирная иллюстрация», была посвящена пребыванию пленных турок летом 1878 года в Пеллинских казармах. Автор небольшой заметки сообщал, что в разное время туда прибыло несколько партий пленных. При первом известии о появлении пленных жители окрестных селений, сгорая желанием поскорее увидеть «турку», спешили им навстречу. Летом пленных турок часто посещали окрестные дачники и дачницы или приезжие из Петербурга, причем некоторые привозили им разные лакомства и табак. «Жили пленные турки на солдатском положении. В базарные дни посещали базар, куда, впрочем, их сопровождала небольшая команда. Кроме того, им не запрещалось заниматься работами. Местные крестьяне охотно предлагали им различные работы; но, к сожалению, пленные весьма нерешительно принимались за какое-нибудь дело, так что согласившихся взяться за труд нашлось только несколько человек. Врожденная наклонность к лени и тут восторжествовала над крайнею необходимостью в деньгах. В большинстве случаев предпочитали труду «кейф» в непривлекательной обстановке».
Здесь необходимо отметить, что в соответствии с разработанным в 1877 году российской стороной «Временным положением о военнопленных» нижние чины могли быть привлечены к государственным, общественным и даже частным работам. И примеры трудового использования турок действительно существовали. Так, в Смоленской губернии пленные были привлечены к укладке железнодорожного полотна на Московско-Брестской железной дороге; в Рославле их работа в интересах местного населения состояла в переноске различных тяжестей и дров; в Духовщине они занимались уборкой сена, укладкой мостовых камнем и рытьем каналов, получая за свой труд в среднем от 20 до 40 копеек в день. Однако в целях исключения возможных злоупотреблений со стороны военных властей и работодателей в документе существовал строгий запрет на привлечение военнопленных к работам в интересах лиц, ответственных за их охрану и содержание, что иногда приводило к возникновению курьезных ситуаций, как это имело место в Пелле.
В конце апреля губернатору стало известно, «что в Пеллинских казармах, где помещаются турецкие военнопленные, обрушились две хлебопекарные печи, а остальные две печи треснули и грозят также обрушиться, и что на одной из кухонь, устроенной при казармах, прогорел котел, от чего затрудняется приготовление пищи». Строительному отделению было предложено «немедленно произвести хозяйственным способом исправление в Пеллинских казармах четырех хлебопекарных печей и одного котла или же заменить таковой новым». Работы были выполнены, но строительный мусор за собой, как это часто случается, рабочие не убрали. Можно было бы поручить это жившим в казармах туркам, но, опасаясь, как бы чего не вышло, заведующий командою военнопленных турок капитан Котоврасов своим рапортом на имя Санкт-Петербургского уездного военного начальника просил разрешения «снестись со строительным отделением Санкт-Петербургской земской управы, чтоб оно сделало распоряжение об уборке мусора, оставленного при Пеллинских казармах после перекладки печей, а равно и земли у вновь прокопанных водосточных канавок». Так что пришлось строителям, дабы не нарушить «кейф» турецких военнопленных, прибрать за собой.
В том же номере журнала «Всемирная иллюстрация» была представлена гравюра Карла Вейермана, выполненная по рисункам Реми ван Хаанена, в которых художник во время посещения Пеллы запечатлел ряд жанровых бытовых сцен, дающих представление о непринужденной, располагающей к «кейфу» атмосфере, царившей в Пеллинских казармах во время пребывания там турецких пленных.
1 июля 1878 года в Берлине был подписан трактат, который подвел итоги русско-турецкой войны. По нему Сербия, Черногория и Румыния получили независимость, Босния и Герцеговина оказались в зоне оккупации Австро-Венгрии, Болгария была разделена на две автономные области; России же достались часть Бессарабии и территории Ардагана, Карса и Батума.
Вскоре начался процесс возвращения пленных на родину. К 23 июля турки покинули Пеллу, а охранявшая их рота 145-го пехотного Новочеркасского Императора Александра III полка присоединилась к своему батальону в лагере под Красным Селом.
Так закончилась короткая, но памятная для современников история пребывания в Пелле пленных турок. Однако пустовали казармы недолго: в марте следующего, 1879 года поступило распоряжение срочно привести казармы в «должный вид» для квартирования прибывающего из Москвы 1-го железнодорожного батальона.
Часовой при входе в лагерь на Шлиссельбургском тракте близ села Ивановского и работа пленных
Барачный лагерь на Шлиссельбургском тракте села Ивановского
Типы пленных в лагере на Шлиссельбургском тракте села Ивановского. Обед пленных
Развлечения турецких пленных в лагере на Шлиссельбургском тракте села Ивановского
Юрий Егоров
(Продолжение следует)
